Я задумался, ведь и правда размеры окладов своих ювелиров я не увеличивал всё это время.

— Завтра принеси мне список должностей, кто работает на тебя, мы увеличим для всех оклады, — приказал я ему, — не дело, что мой мастер печати, задумывается о цене дома.

Небсений несмело мне улыбнулся, но он явно был доволен тем, что я сказал.

— Когда будет Его величеству удобно принять меня? — поинтересовался он.

— К Хопи подойди, он точно будет знать.

— Благодарю Его величество за милость, — низко поклонился он и вышел.

— «Нужно будет в целом узнать, кто на какой должности сколько получает сейчас, — задумался я, — они ведь получают натурой: тканью, хлебом, вином и прочим. Пора всё постепенно переводить на нормальные денежные отношения, но для этого мне нужно будет много металла. Если золотом меня обеспечит Усерамон, медью Рехмир, то серебро надо будет поискать. Я помню, что в Египте не было серебряных рудников — это точно, а вот где они есть, так это в Турции и Греции. Далековато отсюда, да и сейчас там вообще неизвестно какие государства».

Пометив себе узнать и про это, я попросил у Хопи письменные принадлежности и стал накидывать себе то, что мне нужно будет узнать, для планирования своей дальнейшей деятельности. Через час я понял, что список получается слишком внушительным, мне лучше нужно остановиться на десяти главных пунктах, которые нужно выбрать самому. С остальным можно будет разобраться и позже.

Одновременные свадебные церемонии со всеми наложницами, переходящими в статус жён, прошли быстрее, чем всего одна из предыдущих свадеб. Пуимра работал как конвейер, так что за час все были окольцованы и переместились на небольшой семейный ужин, где присутствовали только те, кому я доверял. Хатшепсут хоть я и позвал не пришла, как и Меритра. Сатия присутствовала и уже подружилась с Хумай, я видел, как они увлечённо о чём-то разговаривали, косясь при этом всё время в мою сторону и хихикая.

Более серьёзные торжества начались тогда, когда настало время нашей свадьбы с самой Хатшепсут. Все гости, которые находились здесь в Фивах с самого начала праздника Хеб-сед и не уезжали, дожидаясь и этого торжества, теперь были на нашей свадьбе и празднование растянулось ещё на целую неделю. Вино и бесплатный хлеб выносились каждый день народу, который похоже начинал забывать о том, что нужно работать. Вся череда этих праздников продолжалась почти два месяца. Уже даже я устал от них и с радостью воспринял момент, когда всё наконец закончилось.

Номархи, которые смотрели на меня теперь с осторожностью и страхом, помня то, как они ко мне относились раньше, а все жреческие и чиновничьи семьи веками занимавшие одни и те же посты, передавая их по наследству, вообще боялись меня до дрожи в коленках. Особенно после пролетевшей по всем Фивам новости о моём своеобразном подарке главе города. На следующий день после этого, заглянувший ко мне Рехмир, сказал, что мэр больше не ставит никаких препятствий и первым бросается реализовывать спускаемые от Рехмира приказы. Я улыбнулся и сказал, что если у него ещё будут проблемы с повиновением, особенно на высоких должностях, то он всегда может ко мне прийти за помощью. Визирь заверил, что постарается теперь решать проблемы сам, поскольку при виде Его величества Менхеперра, чиновники теперь часто падают в обморок, если мой взгляд остановится на их персоне дольше, чем на остальных. На что я ему сказал, что это именно тот эффект, на который я и рассчитывал. Боясь меня, они будут стараться решать проблемы с ним, не доводя дело до моих решений. Рехмир тяжело вздохнул, он всё так же был не согласен с такой жестокостью, но поклонился и сказал, что я возможно прав, ведь ему работать сразу стало проще. Он не может тут кривить душой.

Из размышлений о встрече с ним, меня вырвал голос Хопи.

— Мой царь, прибыл посланник от Его величества Хатшепсут, говорит, царь просит немного времени у Его величества, — обратился он ко мне.

— Мы можем встретиться с ней в обед, — предложил я и центурион, поклонившись вышел.

— Бенермерут накрой в общем зале, — обратился я к распорядителю своего двора, которому официально огласили его новую должность и теперь он отвечал полностью за моё проживание во дворце, а также моих жён, — ты сам всё слышал.

— Конечно мой царь, — поклонился он.

— Чего ты мнёшься, — я увидел, что он замешкался, — что-то случилось?

— Мне предоставили людей, для приёма на работу, — стушевался он, — но я не знаю, сколько и чем я могу им платить.

— Танини, — позвал я парня и когда тот подбежал к моему столу я надиктовал ему длинное письмо.

— Сделаешь второй экземпляр и отдашь один Усерамону, второй Рехмиру, — приказал я ему.

— Слушаюсь мой царь, — он бросился к своему месту, чтобы там приступить к выполнению поручения.

— Решим этот вопрос, — повернулся я к Бенермеруту, — немного подожди.

— Благодарю Его величество за помощь, — он поблагодарил меня, несколько раз низко поклонился, прежде чем выйти из комнаты.

Глава 13

Через несколько часов, когда солнце стояло в зените, Бенермерут сообщил, что к обеду всё готово. Я поднялся из-за стола, на котором работал, накидывая себе задачи из тех десяти пунктов, что выбрал первоочерёдными к реализации, собрал все записи в кожаный тубус и протянул его Танини. Который тут же запечатал его восковой печатью и повесил себе через плечо. Хоть я писал на русском, но всё равно не оставлял ничего из важного на виду. Даже в своей комнате.

— Носилки мой царь? — поинтересовался Бенермерут.

— Обойдусь, — отмахнулся я и в сопровождении своей многочисленной свиты пошёл в соседнее помещение, неподалёку от рабочего кабинета. Конечно, это всё деление было чисто условно, все помещения были большими с высокими потолками, но я так разделял их между собой, обставив той мебелью, которая больше подходила под конкретные задачи каждого помещения. Тут так обычно не делали.

В обеденный зал первой вошла охрана, потеснив меджаев, которые охраняли Хатшепсут и заняла позиции так, чтобы можно было меня прикрыть с любой из сторон, если будет нападение. Войдя внутрь, я увидел, что за столом сидят все знакомые мне лица: Усерамон, Хатшепсут и вице-король Нубии, точнее сказать бывший вице-король, поскольку я этот титул недавно упразднил.

При моём появлении все кроме Хатшепсут встали и стали низко кланяться.

— Можете сесть, — сказал я, занимая пустое место рядом с супругой.

— Что случилось дорогая? — я посмотрел на Хатшепсут, сидевшую с прямой спиной и поджатыми губами, — почему хотела со мной поговорить?

— Мой доверенный человек — Аменемнеху, с которым знаком и ты, — спокойно ответила она, — попросил меня об этой встрече, поскольку Его величество игнорировал его желание с ним встретиться.

— Куча людей хотят меня видеть, — я равнодушно пожал плечами, — если со всеми встречаться, я ничем другим не успею заниматься.

— Странно, что ты равняешь его с остальными, — удивилась она, — он мне рассказывал, что достойно принял тебя при последнем посещении его дома.

— Это правда, — согласился я, — но зато прощание вышло скомканным. Мне почему-то запомнилось только оно.

Бывший вице-король явно много что хотел сказать, но мудро помалкивал, пока говорили цари.

— Аменемнеху, — Хатшепсут обратилась к нему, — вот Его величество, можешь обратиться к нему напрямую.

Мужчина поднялся со стула, обошёл стол и когда Хопи предупреждающе положил руку на гладиус, чтобы он не двигался дальше, он опустился на колени, касаясь лбом пола.

— Его величество Владыка Двух земель, — стенающим голосом обратился он ко мне, — я признаю свои ошибки и готовь понести любое наказание сам, но молю не допустить несправедливости по отношению к моей семье.

— И в чём же это заключается? — поинтересовался я.

— Глава канцелярии Южного Египта, — он поднял на меня печальное лицо, — уведомил меня приказом Его величества, что большая часть территорий, за которую отвечал я перед владыками Египта, теперь будет преобразована в номы и разделена на более мелкие части.