— Здесь приказ о назначении тебя главным над всеми ремесленниками царя Менхеперра, — сказал я, — бери Рехмира за задницу, делай что хочешь, трать любые суммы, но чтобы через месяц прототипы у меня были. Всё что не получится здесь, нам придётся достраивать в походе, а это сам знаешь, будет не совсем удобно.

Мастер открыл рот.

— Да, ты правильно понял, ты отправишься со мной в поход вместе со своими мастерами, — подтвердил я его опасения. — Сам увидишь, как работает новое снаряжение, оружие, а также тараны и осадные башни.

— Слушаюсь мой царь, — он поклонился мне, — я клянусь Его величеству, что эта лучшая работа, которая была у меня в жизни.

— Она станет твоим трамплином наверх, если мы захватим Митанни, — тихо сказал я, — думаю ты и сам знаешь, что я всегда награждаю преданных себе людей.

— Щедрость моего царя общеизвестна, — склонил он голову и с усмешкой добавил, — как и его справедливость.

— Тогда на этом всё, если будут вопросы, всё через визиря, а если я потребуюсь лично, найди Хопи.

— Слушаюсь, мой царь, — склонился он и кланяясь, с задумчивым лицом вышел из комнаты. Я видел, как он жаждет приступить к порученной работе, это было видно даже невооружённым взглядом.

Поднявшись с места с тяжёлым вздохом, я потёр глаза.

— Приказать готовить вечерние ванные для Его величества? — ко мне тихо подошла и опустилась на колени Хейра.

— Да, пожалуй.

— Его величество позволит снять с него калиги, — коверкая слово, но всё же произнесла она правильно.

— Хорошо, — я снова опустился на стул и вытянул ноги.

Девушка взялась снимать обувь и сразу омывать ступни с пальцами, моча тряпку в тазике с тёплой водой. Вот только в отличие от обычного каждодневного омывания, сегодня она от чего-то взялась гладить ноги, словно пытаясь меня возбудить. Нега сразу слетела с меня и я насторожился.

— Что произошло? — я приподнялся на стуле.

Девушка вздрогнула.

— Я не понимаю, о чём говорит мой царь, — залепетала она, но стоило мне взять её за подбородок, как она вся затряслась от страха.

— Ты знаешь, что бывает, когда от меня скрывают правду, — спокойно сказал я и из её глаз тут же брызнули слёзы.

— Мой царь, я не хотела, я не специально, — глотая слёзы, схватилась она трясущими руками за мою ногу, прильнув к ней щекой.

— Рассказывай, — приказал я, — у меня нет времени на твои оправдания.

Хейра затряслась всем телом.

— Я вчера случайно подслушала разговор моего царя с господином Бенермерутом, — сквозь поток слёз призналась она, — насчёт моей дальнейшей судьбы. Я так благодарна Его величеству, так счастлива, что не останусь рабыней навсегда, что я не удержалась.

Заглянув в её красные глаза, я стал успокаиваться, вроде и правда только это и тревожило её сейчас. Съехав обратно по спинке стула, я снова вытянул ноги.

— И что думаешь? Потянешь?

— Мой царь я готова служить Его величеству всем своим телом и душой, — она трясущимися руками взялась снова мою ступню и стала её перемывать, — но кто я и кто жёны Его величества. Меня никто не будет слушать.

— Будут, если ты получишь ключи от сундуков с золотом на их обеспечение, — проворчал я, — и сама станешь моей женой. Помню ты этого так сильно хотела.

Моя рука попала в сильный капкан, рыдания прекратились.

— Мой царь, я наверно ослышалась.

Я открыл один глаз и посмотрел вниз, Хейра размазывая косметику и слёзы по лицу, пыталась сосредоточиться на том, что услышала.

— Что? Ты против? — я снова закрыл глаз и удобнее устроился.

По моим ногам заскользили тонкие ладоши, слегка загрубевшие от каждодневной работы и вскоре подняли набедренную повязку, а влажный язык лизнул вздрогнувший от этого прикосновения член. Спорить с таким ответом было откровенно лень, так что я отдался её настойчивым ласкам и скоро кончил, слив всё ей в рот до последней капли.

Закончив, девушка аккуратно всё протёрла и наконец надела на мои ноги простые сандалии. Я выпрямился и открыл глаза.

— Ванна, мой царь? — сияющими от счастья глазами, спросила она.

— Идём, — вздохнул я, — и наверно, сегодня ночью покажешь мне всё, что умеешь, чтобы я не передумал.

Глаза Хейры заволокло туманом похоти.

— Мой царь точно останется довольным, — грудным голосом, от которого у меня побежали мурашки по коже, ответила она.

Утром у меня совершенно не осталось сил. Не так конечно, как после Бастет, наглая морда которой по-прежнему смотрела на меня со своей тумбы, но всё же Хейра брала на себя инициативу всю ночь и я сильно выдохся. Настолько, что несколько раз пытался заставить себя сейчас встать, но так и не мог этого сделать. Только когда Хопи, видя что я ворочаюсь на кровати и вздыхаю, тихо сказал, что меня хотел бы видеть господин Небуави, я нехотя спустил ноги с кровати.

Счастливая, довольная жизнью и полная сил Хейра, тут же оказалась у моих ног, помогая надеть калиги. Только её красные, невыспавшиеся глаза подсказывали мне, что и для неё ночь не прошла совсем уж бесследно.

— Давно ждёт? — спросил я центуриона.

— С самого рассвета мой царь, — сказал он.

— Некультурно заставлять ждать своего капеллана, — легко ударил я по руке девушки, которая полезла куда не следует и показал ей кулак, — с другой стороны он пришёл без записи, не предупредив.

— Что ему передать мой царь? — не понял меня Хопи.

— Если он так сильно хочет меня увидеть, то приму его прямо сейчас, — ответил я, широко зевая.

Буквально через пять минут дверь открылась и с поклонами вошёл жрец. Я махнул рукой, чтобы все, кроме охраны вышли, его лицо было слишком обеспокоенным.

— Мой царь, прошу меня простить… — зачастил он, на что я поднял руку, останавливая его.

— Небуави, мы вроде бы договорились, наедине ты можешь не так сильно выражать верноподданнические чувства, как на людях. Что случилось такого, что привело тебя ко мне в такой ранний час?

Он кивнул, подошёл ближе и сказал.

— Мой царь, заговор.

Сон сразу с меня слетел.

— Подробности?

Он огляделся, но увидев только замерших легионеров по углам и Хопи у двери, продолжил.

— Господин Пуимра просил передать моему царю, что те жреческие семьи, которые контролируют большинство храмов, собрались провести реформу и объявить, что многие боги Египта являются ипостасями других богов, более могущественных, — зашептал он.

От его слов я хмыкнул и расслабился.

— Если это всё Небуави, то это я им и предложил, — ответил я.

Его челюсть отпала.

— Зачем это Его величеству? — удивился он.

— Меня удивляет то, почему Пуимра узнал об этом только сейчас, — я задумчиво посмотрел на Небуави, — он не общается с другими семьями жреческого сословия?

— Род господина Пумира не такой знатный, как остальные, — вздохнул капеллан, поняв, что принёс не новость, а пшик, — так что его назначение на одну из высших должностей царства было многими воспринято крайне отрицательно.

— Хм и такой хороший человек никак до сих пор не обласкан царями, — задумался я, обращаясь к Небуави, — вот что, зайди к Рехмиру, скажи я попросил провести богатые жертвоприношения храму Амон-Ра в Фивах в честь своего скорого отбытия на войну. Я сам появлюсь на торжествах, произнесу речь, похвалю Пуимру и при этом не поднесу ни одного дара другим богам. Как думаешь, это покажет другим, что с верховным жрецом Амона стоит считаться?

— Боюсь мой царь, это вызовет ещё больше злости к нему среди высшего жречества, — опечалился мой капеллан.

— Тогда мы усилим эффект, — хмыкнул я, — пусть объявят раздачу хлеба всем желающим, кто придёт на это мероприятие. Что верховный жрец в заботе о простом люде, готов всех накормить, дабы никто не голодал.

— Это привлечёт в город толпы людей мой царь, как бы не было волнений, — задумался он.

— Вон стоит Хопи, — тыкнул я в центуриона пальцем, — он договорится с командиром меджаев. Зато прорекламируем Пумиру среди простых людей.